Интервью и выступления - Прокуратура Республики Татарстан

Что было и остается самым сложным в работе по делу «Адмирала», что говорит Коран о невыплате зарплат, на каком наказании будет настаивать обвинение по делу об убийстве студента КФУ – гражданина Республики Чад, почему главу «Фона» Анатолия Ливаду задержали только сейчас, а руководителя «Свея» Рашида Аитова сразу после возбуждения уголовного дела: об этом и многом другом в интервью ИА «Татар-информ» рассказал прокурор РТ Илдус Нафиков.

- Сколько на данный момент уже подано исков прокурорами в защиту тех вкладчиков Татфондбанка, которые не в состоянии защитить свои права самостоятельно?

- На 24 апреля в суды направлены 203 иска в защиту вкладчиков ПАО «Татфонбанк». Вахитовским районным судом рассмотрены и вынесены решения по 13 искам.

С первого дня эту задачу взяли на контроль – в рамках наших полномочий встали на защиту прав инвалидов и престарелых людей, которые не могут самостоятельно обеспечивать защиту своих прав.

Проанализировали всю ситуацию, нашли формулу решения вопросов, отработали сначала на первых двух исках, потом дали указания прокурорам на места, чтобы неотложно принимали меры. Дали им соответствующие рекомендации, отправили на места типовые заготовки – документы в электронной форме, к примеру, устав банка, чтобы был под рукой. Это позволило наладить во всех городах и районах республики оперативную работу по приему граждан и по предъявлению исков.

На сайте прокуратуры РТ еще 29 марта опубликована была памятка для клиентов банков, чьи лицензии были отозваны Банком России, в которой изложен алгоритм действий вкладчиков.

- Именно представители гособвинения настаивали на заключении под стражу на время следствия всех задержанных, какова позиция надзорного ведомства в отношении задержанных по делам «ТФБ Финанс» и «Татфонбанка»?

- Да, это была именно наша позиция. Помните, на пресс-конференции в «Татар-информ» журналисты задавали вопросы по теме Татфондбанка, я говорил, что мы не должны принимать репрессивных мер пока не будет предпринято все для спасения банка?

Тогда еще был шанс на санацию, мы надеялись, и я сказал журналистам, что прокуроры не должны вмешиваться, чтобы не спугнуть саму возможность санации – мы это выдержали.

Но, когда эта надежда рухнула, когда у ТФБ была отозвана лицензия, в этот же день председатель правления банка был задержан, потом арестован и еще несколько человек из администрации банка тоже.

Позиция наша также принципиальна – раз не получилось санировать, виновные должны понести ответственность, тем более, что к этому моменту мы уже и оперативный материал собрали. Если бы удалось санировать, то вопрос ответственности все равно бы рассмотрели, но приоритетом был именно вопрос спасения банка.

Мы в рамках надзора тоже принимаем все меры и работаем тесно с руководством республики, чтобы не было махинаций с конкурсной массой, чтобы изыскать активы.

Кстати, когда мы ставили вопрос по задержаниям и арестам виновных лиц, мы настаивали на немедленном аресте их имущества, а также на том, что работа в первую очередь была нацелена на поиск этого имущества, чтобы за счет него, можно было возместить ущерб вкладчикам банка.

- Задержание главы ТФБ Роберта Мусина стало, пожалуй, прецедентом. Не оказывалось ли давление на представителей обвинения, учитывая статус задержанного?

- Нет, абсолютно никакого давления. Полная поддержка Президента Республики Татарстан Рустама Нургалиевича Минниханова – он понимает всю сложность ситуации, понимает, что мы должны сделать все возможное для изыскания активов и провести соответствующую работу, чтобы можно было максимально возместить ущерб вкладчикам Татфондбанка, Интехбанка и других банков.

В настоящее время уголовное дело о совершении должностными лицами банка преступных действий в отношении вкладчиков расследуется. Оно требует проведения значительного количества следственных действий, допроса нескольких тысяч потерпевших и свидетелей, проведения бухгалтерских экспертиз, что конечно же повлияет на сроки расследования.

- Было очень много странной информации сразу после ареста Роберта Мусина, в частности о том, что он выпущен из-под стражи...

- Нет, его никто никуда не выпускал. Мы сразу же поставили вопрос о том, чтобы он, во-первых, был арестован, во-вторых, чтобы находился там, где положено. Он находится в следственном изоляторе. В таких же условиях, как и все остальные арестованные.

Наши сотрудники постоянно проверяют следственный изолятор, беседуют с арестованными, с задержанными, в том числе, заходят и в камеру к Роберту Мусину – претензий, жалоб с его стороны на сотрудников следствия, на сотрудников изолятора, не было. Закон соблюдается.

- В своем выступлении на итоговой коллегии силовых ведомств, вы подчеркнули, что ОПГ в республике не дремлют, в качестве примера приводили Приволжский район Казани. Как вы считаете, действительно ли можно говорить о возможном возрождении "казанского феномена"?

- Я не сказал, что ОПГ почувствовали себя вольготно или подняли голову. Когда на коллегии отчитывался прокурор Приволжского района, я задал ему вопрос – обратил внимание на то, что многие сложные проблемы начинаются у нас с Приволжского района.

Это сам по себе сложный район: промышленный и, в то же время, жилой.
Я и до коллегии обращал на это внимание. Отдельные моменты активизации местами возникают и, считаю, именно в эти моменты надо вовремя реагировать и отлавливать. Мы не должны дремать, мы должны видеть, где и что активизировалось и сразу же усиливать удар.

К примеру, несколько лет назад в Лениногорске появились такие группы, тут же среагировали, участников групп задержали, уголовное дело возбудили, в суды направили.

Мы обратили внимание на то, что никогда нельзя расслабляться. Да, мы успешно провели в нулевые и последующие годы работу по противодействию организованной преступности, но нельзя говорить, что всех разгромили, все. Мы, скажем так, разгромили самых сильных –
разгромили верхушку преступных сообществ и банд, обезглавили, но это явление настолько сложное, что всегда остается кто-то недобитый.

Они сейчас разрозненные, но они существуют и как только начинают поднимать голову, надо вовремя реагировать. Вот в этом идеология.

Мы, например, обратили внимание на то, что в сельских районах возникают такие сообщества – то в одном, то в другом. А в сельских районах – это наиболее опасная форма, там все друг друга знают, поэтому держим руку на пульсе, чтобы не возродились ОПГ. Пока нам это удается пресекать.

Обратили внимание и на то, что в Татарстане есть порядка двух десятков достаточно крупных населенных пунктов, которые при этом не являются районными центрами, причем некоторые из них крупнее районных центров. Вот, поселок Васильево, например, – 20 тысяч население, а не районный центр.

И таких населенных пунктов в Татарстане несколько – Карабаш в Бугульминском районе, Мактама в Альметьевском районе, Камские поляны в Нижнекамском районе – 10-15 поселков таких набирается.

В них проживают, как я подсчитал, в общей сложности порядка 200-300 тысяч человек. Из 4 миллионов жителей Татарстана – это достаточно большой процент.

Бывает, что и там группировки возрождаются – нам приходится быстро реагировать. Мы проанализировали и оказалось, что коэффициент преступности на душу населения – в таких поселках в три раза выше, чем в среднем по Татарстану. Вот на эту проблему мы обратили внимание и сейчас уже глубоко изучаем эту ситуацию, продумываем, какие меры предпринять.

Во многих из таких населенных пунктах нет районного отдела полиции, допустим, нет филиалов других органов власти: налоговой, судебных приставов, каких-то социальных служб. А в этих населенных пунктах тоже наши жители.

Мы со своей стороны нашли такое решение – в эти населенные дислоцировали заместителей районных прокуроров.

В Зеленодольском, Нижнекамском, Альметьевском, Бугульминском, Азнакаевском и других районах – восемь замов мы разместили, чтобы были ближе к населению, общались, отслеживали и тут же оперативно могли ставить вопрос о принятии мер.

- То и дело появляется информация о привлечении к ответственности руководителей, не выплачивающих зарплату сотрудникам. Это говорит о том, что фактов стало больше в связи с непростой экономической ситуацией или ваши подчинённые стали больше внимания уделять этому вопросу?

- Да, мы действительно внимательно относимся к такого рода нарушениям закона. И снижать темпа не будем.

Мы понимаем, что задержки оплаты труда стимулируют негативные тенденции в обществе, создают социальную напряженность. Поэтому вместе с контрольно-надзорными органами мы ежедневно мониторим ситуацию с выплатой заработной платы, принимаем самые жесткие и эффективные меры, вплоть до направления материалов на возбуждение уголовных дел. Это наша повседневная работа, которая пока дает положительный результат.

По предприятиям, которые отчитываются в органы государственной статистики, в течение последних трех лет задолженность по зарплате снижается – если в 2014 году долги составляли 47,8 млн рублей, в 2015 – 28,6 млн рублей, то в 2016 – уже 12,6 млн рублей, в первом квартале 2017 года – долгов по зарплате зарегистрировано 10,8 млн рублей на пяти предприятиях республики.

Есть еще и предприятия, которые не обязаны отчитываться в органы госстатистики. Задолженность у некоторых из них в разы выше, но и они находятся под нашим контролем.

Мы выявляем скрытую задолженность, в том числе. Принимаем меры. Это тоже принципиальный вопрос – мы не должны допускать долгов по зарплате.

Кстати, во всех религиях говорится о том, что не платить зарплату – большой грех. В Коране, в частности, есть хадис пророка Мухаммеда, в нем говорится о том, что есть три греха, при рассмотрении которых обвинителем будет сам Аллах: если человек поклялся во имя Аллаха и не выполнил клятву; если человек был похищен; если был использован труд человека и за это не заплачена заработная плата. И в православии тоже есть, знаю – в Евангелии от Матфея и в других источниках такие же положения. Это не нами придумано, это – истина. Это такое же воровство, как воровство денег. Ты украл у человека его труд.

К сожалению, нестабильная экономическая ситуация дает о себе знать. Фактов несвоевременной выплаты заработной платы становится больше, соответственно и реагируем мы чаще.

Растет количество возбужденных уголовных дел: в 2014 году их было 17, в 2015 - 21, в 2016 – 52, в первом квартале этого года уже 20 уголовных дел.

В 2014 году по требованию прокуратуры выплачены были 365 млн рублей, в 2015 – 360 млн рублей, в 2016 – уже 515 млн рублей. А с начала этого года прокурорами взыскана задолженность по заработной плате в размере свыше 90 млн рублей.

Даже после возбуждения уголовного дела мы анализируем финансовую деятельность предприятия, проверяем движение денежных средств по счетам, привлекаем к ответственности учредителей, следим, чтобы нарушенные права граждан были восстановлены, вплоть до полного погашения задолженности по заработной плате.

Мы не успокаиваемся до конца – у нас есть проблемные предприятия, над которыми мы работаем. Есть предприятия-банкроты, где наиболее сложно эта проблема решается. Держим на контроле. Трудовые права человека – это для нас один из самых основных приоритетов.

- Что было самым сложным в процессе следствия по уголовному делу сгоревшего «Адмирала»? Каковы особенности судебного процесса по этому делу? Сторону обвинения поддерживает целая группа прокуроров, с чем это связано?

- Да, история с «Адмиралом» – это трагедия для всей Казани. У нас создана и работает группа государственных обвинителей.

Сложность работы, во-первых, эмоциональная. Трагедия эта наложила отпечаток на всех жителей города, и наши сотрудники тоже не исключение. Есть и понимание, что дело нужно довести до конца, но есть и эмоциональное давление самой ситуации.

Во-вторых, большой объем работы. Только осмотр места происшествия занял несколько дней. Потерпевших по делу около 700 человек. Дела технического характера они всегда сложные.

Надо найти ответы на много вопросов – из-за чего произошла трагедия? Что явилось технической причиной? Что повлияло? Что способствовало? Много чего нужно собрать воедино, найти причинную связь между действием или бездействием и наступившими последствиями.

Сделать все возможное, чтобы максимальный круг ответственных лиц был привлечен к ответственности. И в то же время, чтобы не получилось так, что только на эмоциях привлекли людей. Может быть, мы морально их и хотели бы осудить, но юридически и технически нет причинной связи между их действиями и случившимся. Это тоже большое профессиональное искусство следствия, прокурора и судьи – вынести объективное решение в таких случаях.

- Уголовное преследование Семина прекращено, как Вы считаете должен ли все-таки он понести наказание?

- По Семину я уже неоднократно комментировал, у меня с самого начала была такая позиция, что надо все меры предпринять по установлению вины, все силы направить. Но по закону если нет доказательств, то человек считается невиновным, поэтому, что могу сказать? Не установлена его вина.

Да, он хозяин, но он не является непосредственно руководителем исполнительного органа, принимающего решение. Если бы были у нас показания людей, которые говорили, что он фактически управлял, тогда у нас были бы какие-то зацепки, а таких показаний у нас не было. Поэтому здесь у нас нет оснований привлечь его к ответственности. Прежде всего я, как прокурор, должен не на эмоциях, а на разуме и на имеющихся доказательствах основывать свои решения.

- Что удивительно – многие пострадавшие считают тех, кто сидит на скамье подсудимых, невиновными...

– Они опять же чувствами руководствуются, не техническим анализом, не юридическим анализом, а эмоциями. Я вообще, обратил внимание, и это в последнее время меня беспокоит – зачастую эмоциональная составляющая общественного мнения начинает довлеть над юриспруденцией. У меня это вызывает опасения.

Юридическая система должна быть настолько сильная, что не должна оглядываться на давление общественности, на давление средств массовой информации, понимаете? Она должна идти сама по себе.

В средневековье очень распространен был суд толпы, самосуд, да и в Америке еще 200 лет назад линчевали тут же на площади. Хватали преступника, наказывали не дожидаясь суда. Наступил какой-то момент развития цивилизации, когда посчитали, что так не должно быть. Люди, не разобравшись, на эмоциях могут не понять тонкостей, они могут даже не выслушать человека.

Сила юриспруденции, права, в том, что есть определенные формальные процедурные моменты, которые позволяют установить истину. Позволяют включить режим состязательности сторон, обвинения, защиты, и все это должно быть направлено на установление истины. И этот механизм должен работать, невзирая на мнение людей со стороны.

За последнее 20 лет расширилось информационное пространство и информационные возможности таковы, что можно очень быстро любую мысль скинуть в Интернет и очень быстро на нее получить отклик. Отклик не всегда правильный.

Сегодня прошумели, через неделю разобрались – было не так. Успокоились. А представьте, если бы уже успели кого-то казнить?

Сегодня некоторые руководители правоохранительных органов, услышав эмоциональный фон, поспешно начинают принимать решения в угоду общественному мнению. Иногда дают команды возбудить уголовное дело, а там состава преступления нет, там может быть нарушение норм морали или нарушение административного законодательства и так далее. А в ситуации, когда команда руководителем дана, механизм запущен, иногда очень трудно его остановить и невиновный человек может пострадать.

Считаю, что юридический механизм сегодня должен стать более твердым. И должностные лица правоохранительных органов, судебных органов должны стать более твердыми. Невзирая на то, что принятое ими решение может оказаться не популярным.

А сейчас, к сожалению, не многие руководители правоохранительных органов и не многие судьи могут устоять перед общественным мнением. И в угоду ему принимают решения. Вот здесь очень важна функция прокуратуры – мы должны охладить именно это желание быстрее угодить кому бы то ни было.

– В мире сейчас непростая террористическая обстановка. Мы тоже в Татарстане постоянно слышим о задержании членов различных террористических группировок. Недавно суд вынес приговоры участникам «Чистпольского джамаата». Удовлетворено ли надзорное ведомство сроками наказания?

– Я считаю, что у нас в Татарстане делается все возможное для того, чтобы пресечь любые попытки дестабилизировать обстановку. Приговор участникам «Чистопольского джамаата» вынесен взвешенный, справедливый и достаточно суровый.

Да, я просил пожизненное лишение свободы двум из руководителей, но им дали достаточно большие сроки – 23, 24 года. В принципе то, что им дал суд, укладывается в рамки устоявшейся судебной практики.

Судебная практика такова, что если нет реальных последствий в виде гибели людей, в виде человеческих жертв, то обычно пожизненное лишение свободы не дают.

Мы стараемся выстраивать работу так, чтобы пресекать такие преступления на стадии покушения, приготовления, создания группы для реализации незаконных идей – выявляем, пресекаем и стараемся делать это своевременно.

– Как лично вы относитесь к заигрываниям некоторых СМИ при освещении подобных тем?

– Осторожно надо к этому подходить, вникать в вопрос. Некоторые, конечно, начинают освещать, не разобравшись, но это очень опасно. Потому что нельзя раскачивать лодку, в которой мы сидим, лодка – это наша Земля, наша Россия, наш Татарстан. Надо к этой теме особенно бережно относиться. Я вот даже сейчас слова пытаюсь подобрать, чтобы не осторожно каким-то словом не всколыхнуть ту стабильную ситуацию, которую мы стареемся сохранить.

Это не та тема, где нужно возбуждать общественную дискуссию. Нужна бдительность людей и единение людей. Вот это нужно! А дискуссия и споры здесь просто не нужны.

При поддержании гособвинения по делам экстремистской направленности и террористического характера прокуроры прежде всего придерживаются принципов законности и справедливости. Поэтому, передёргивание либо искажение фактов в СМИ – недопустимы.

Подобное изложение информации, считаю, формирует у обывателя ложное представление о межконфессиональной и межнациональной обстановке, результатах работы правоохранительных органов и органов государственной власти и запросто может повлечь панические настроения.

– Татарстан потрясло недавнее жестокое убийство студента КФУ – гражданина Республики Чад. В нем сознались молодые парни, именующие себя скинхедами. Как вы считаете, насколько жестким должно быть наказание за подобное преступление?

– Это вопрос в продолжение предыдущей темы. Это – экстремизм, а он предшествует терроризму. Терроризм – это когда трагедия уже случилась. Экстремизм – это идеология, которая создает предпосылки для самого страшного.

Люди идеи эти пропагандируют, сплачиваются и начинают втягивать молодежь различными способами, совершают преступления – избиения людей, вплоть до убийств, вот как в этом случае.

Этих людей задержать и арестовать надо было, когда они еще избивали других людей, а не когда это убийство уже произошло. Для нас это урок. На сегодня мы разобрались со всей этой группой. Они все установлены. Получат по заслугам. Это тоже экстремистская группа только другого направления.

Не скажу, что явление для Татарстана незнакомое, потому что несколько лет назад мы привлекали и направляли в суд уголовное дело по Авиастроительному району – «Фронт казанских патриотов», была такая организация. Мы несколько человек тогда привлекли, то есть все-таки такая среда имеется, такие люди с такой идеологией есть, просто проявляют себя по-разному.

В той ситуации (с «Фронтом казанских патриотов» – прим. Т-и.) мы их выявили сразу, пресекли. Здесь, к сожалению, не сразу увидели эту группу, а обнаружили только после убийства студента. Мы тоже должны сделать выводы, усилить внимание в этом вопросе.

– Вы будете настаивать на больших сроках для них?

– Мы будем настаивать в соответствии с законом, конечно. Но здесь сроки будут достаточно большие – убийство, сами понимаете. Срок до 20 лет лишения свободы, а по совокупности преступлений может быть назначено до 25 лет лишения свободы. Это тем, кто принимал участие в убийстве.

А есть в группе и те люди, которые в этом убийстве не замешаны, но они участвовали в других преступлениях, например, в избиении людей. Там сроки меньше конечно, но мы будем просить строгое наказание. Строгое близкое к максимальному.

– В связи с различными криминальными течениями среди молодежи, Президент Татарстана Рустам Минниханов поручил прокуратуре мониторить Интернет. На что именно Ваши подчиненные ориентированы обращать особе внимание?

– Последние 2 года мы пристальное внимание уделяем обнаружению вредоносных сайтов в Интернете. Данное направление надзора является относительно молодым и связано со стремительным развитием IT-технологий.

По инициативе прокуратуры РТ была создана специальная программа – «Система противодействия правонарушениям в «Интернет» I.C.M.». Программа – уникальная, она позволяет в автоматическом режиме выявлять сайты с противоправной информацией, автоматически подготавливать документы в Роскомнадзор для их блокировки или обращения в суд.

Кроме того, создан модуль участия общественности – любой пользователь Интернета при обнаружении незаконного, по его мнению, сайта имеет возможность перейти по ссылке iсmblock.ru и отправить информацию в Систему ICM, которая после глубокого семантического анализа содержания сайта, при наличии на нем запрещенного контента, автоматически направит его в Роскомнадзор, либо автоматически составит документы в суд от имени прокуратуры.

Мы не просто блокируем сайты, мы потом передаем в МВД данные для проведения оперативной деятельности, чтобы был обнаружен источник – кто за этим стоит.

К настоящему времени благодаря этой системе удалось заблокировать 9062 Интернет-страниц.

На сегодня эта программа работает у нас по 13 категориям, в том числе и по информации о детском суициде. Кстати, тема детского суицида была одной из первых, на которой мы эту программу обкатывали летом в 2015-м году.

Детский суицид, наркотики и терроризм, экстремизм. Вот эти три категории были. Сейчас мы расширили до 13 категорий, в том числе мониторим по незаконному обороту алкогольной продукции, оружия, игорному бизнесу, порнографии, и так далее.

Другой вопрос, что технически и юридически сам Роскомнадзор не успевает весь наш массив информации перерабатывать. Эта проблема есть.

Когда мы начинали с этой программой работать были призывы к суициду на бытовом уровне, но не было еще такого явления, как массовые игры, массовые рассылки, втягивание детей в это. Это появилось как новый вызов.

Мы почувствовали, что нужно изменение в законодательстве о привлечении к уголовной ответственности за подобные действия. Начали работать над подготовкой документов, инициирующих изменения и в этот же период Президент России Владимир Путин внес эти изменения очень своевременно, и я думаю в ближайшее время эти законопроекты будут рассмотрены.

– Почему, на ваш взгляд, главу строительной компании «Фон» - Анатолия Ливаду, задержали только сейчас?

– Это позиция органов следствия. Следствие посчитало, что дальнейшее расследование не может проводиться без такой меры пресечения. Мотивировало тем, что он (Анатолий Ливада – прим. Т-и.) может помешать установлению истины, может скрыться от органов следствия.

У нас была несколько иная позиция. Нашу позицию суд не поддержал, что тут обсуждать. Мы не стали оспаривать. Суд принял решение. Мы исходили из того, что это – экономическое преступление, столько времени прошло ничего не изменилось.

По этому делу состав преступления доказывается, там есть эпизоды отдельные, скажу, что вся стройка эта криминальная. Дело должно быть направлено в суд, другой вопрос: при какой мере пресечения. Мы исходили из того, что он, может быть, легче сможет достроить дома, находясь не под стражей. У нас в органах прокуратуры приоритет на то, чтобы жилищные права были решены, чтобы стройка все-таки не вставала, чтобы все было достроено. Если сажаем под стражу, поможет достроиться?

У нас постоянно прокурор Казани работает в комиссии по достройке объектов долевого строительства. Еженедельно отслеживаем, какие правовые вопросы возникают, пытаемся их снимать, чтобы не было правовых препятствий для дальнейшего строительства. Как бы ни было, нужно довести строительство объектов до конца.

– На какой стадии находится расследование дела Рашида Аитова – главы компании «Свей»?

– В отношении Аитова дело долго не возбуждали. Он все обещал, пытался строить, вводил в заблуждение – сначала одно, потом другое. И поэтому, когда было принято решение о возбуждении уголовного дела, уже было понятно, что человек просто уклоняется от выполнения своих обязанностей и ничего не делает. Поэтому его и арестовали сразу с момента возбуждения дела.

Аитов сейчас знакомится с материалами уголовного дела. Уже ознакомлен со 100 из 125. Он сам не сильно торопится, поэтому мы будем смотреть, у нас есть правовые механизмы, может быть, и ограничить его во времени понадобится. Проанализируем: действительно ли причина в том, что большой объем либо он умышленно затягивает.

– Все чаще появляется информация о том, что сотрудники вашего ведомства возвращают в бюджеты всех уровней недоплаченные налоги. В чем сложность таких проверок?

– Работа действительно непростая. По возврату налогов мы тесно взаимодействуем с налоговой службой. Совместная комиссия создана в каждом районе, прокурорские работники активное участие в работе комиссии принимают. Все меры применяем.

Сами понимаете, налоги связаны с экономикой и не всегда в хозяйстве какого-то предприятия истина показана. Поэтому трудно обнаружить спрятанное – это непростая задача.

Если обнаружили, и сумма крупная, то возникает уголовная ответственность, а если сумма некрупная, то ответственность административная. Разные меры, разные рычаги применяются, иногда люди добровольно выплачивают налоги. Это достаточно большая сумма.

Бывает комиссия вызывает людей, беседует, предупреждает. Просто русским языком говорят, по-хорошему: «Вы же должны платить налоги в бюджет? Не понимаете? Придем, придется самим все у вас отыскать. Неизвестно, чем кончится». Люди неглупые, они возвращают налог.

С людьми, вообще, надо беседовать. Психология такова, что люди изначально не нарушители, как правило. Многим объясняешь, они понимают – просто или руки не доходили оплатить налоги, или придавали этому второстепенное значение. А когда им объясняешь, что это не второстепенная задача, что это надо делать, они начинают понимать.

А есть люди которые, во вред общему поступательному движению прогресса делают, тогда конечно контролирующие и правоохранительные органы должны всю полноту мер предпринимать.

– Какова ситуация с коррупционными преступлениями в Татарстане? Увеличивается или уменьшается их число?

– Как сказать, больше или меньше? Коррупция – такое явление, которое в количественном плане измерить трудно. Цифра может не отражать реальную картину. Она может увеличиться за счет «мелочевки», например, а уменьшиться может из-за того, что меньше выявлять стали.

По итогам 2016 года в Татарстане зарегистрировано 1387 преступлений коррупционной направленности. 306 из них в области распоряжения недвижимым госимуществом; 143 – в сфере образования; в здравоохранении и социальном обеспечении – 148 и в лесном хозяйстве - 6.
Блок антикоррупционных законов создавался с той целью, чтобы работала система, работала общественность и работал каждый работодатель по пресечению коррупционных нарушений. Он должен обеспечить обстановку нетерпимости к коррупции у себя в коллективе.

Не надо ждать, когда придет прокурор, не надо ждать следователя, не надо ждать пока до суда дойдет. Видишь, что у тебя разговор идет среди починенных, что этот не чист на руку, от него избавляться надо. Можно полгода за ним следить, потом задержать, полгода следствие вести, потом суд, потом 100 тысяч штрафа и толку-то? Гораздо эффективнее – отрезал и избавился, тем самым быстро добившись неотвратимости ответственности.

А правоохранительные органы, если эта система будет налажена, будут выявлять особенных наглецов, которые с работы не уходят, даже если им предлагают, не признают свою вину. Если такая система заработает – это будет идеально.

Есть две категории преступников – закоренелые и ситуативные. Закоренелые – это те, у кого уже идеология – он или закоренелый убийца, или грабитель, или вор, или коррупционер. Ситуативные преступники те, кто попал под влияние случая. У нас очень много преступлений ситуативных.

Это тоже преступление, конечно, тоже мера должна быть законная. Но хотелось бы, чтобы вся сила правоохранительных органов была направлена на закоренелых преступников. А ситуативные при такой системе работы сами отошли бы.

– Вы говорили в своем выступлении на коллегии о том, что 40 процентов преступлений средней степени тяжести и нетяжких остаются нераскрытыми и призывали своих подчиненных обратить на это особое внимание, как Вы считаете, с чем связан такой показатель? Не с тем ли, что подобным преступлениям не оказывается должного внимания?

– Знаете, во-первых, эти преступления сами по себе непростые. В классификации нетяжких и средней степени тяжести очень много категорий преступлений, в том числе мелкие кражи, телесные повреждения легкие и средней степени тяжести. Таких преступлений много, их раскрытие требует большого количества ресурсов.

На тяжкие преступления, понятно, бросаются все силы – следователь, оперативник, эксперт-криминалист, медэксперт – особое внимание, все тщательно фиксируется.

Нетяжким преступлениям внимания меньше, поэтому в моем докладе об этом было сказано. Мы в процессе надзорной практики находили, что к организации работы правоохранительных органов в этом направлении были замечания – к проведению полноты всех следственных действий.

Вместе с коллегами из МВД работаем над тем, чтобы повысить раскрываемость таких преступлений. Хоть они и мелкие, но в силу их массовости затрагивают большое число людей, наших жителей.

Убийство – далеко, убили кого-то где-то, вы об этом прочитали в газете: раскрыли – хорошо. А кража или драка на улице происходит со многими, с близкими, знакомыми. Если такое преступление не раскрыто, создается мнение, что система не работает.

Вот поэтому мы и подняли вопрос о том, что надо улучшить работу в этом направлении, ведь это – уверенность человека в том, что он вышел на улицу и спокоен, что будет защищен.

Думаю, это хорошо, что настал тот период, когда мы стали уделять внимание и этой категории преступлений. Раньше мы только думали о том, что вот стреляют, вот банды, вот как бы с ними разобраться. Не до мелочевки было. А сейчас у нас наконец-то наступило такое время, когда мы стали ставить вопрос и такого уровня, что незначительные преступления, небольшой тяжести, средней тяжести надо раскрывать. Неотвратимость наказания должна быть и по этой категории преступлений.

Стоит отметить, что в Татарстане почти 80% совершенных преступлений небольшой и средней тяжести, в основном, это мелкие кражи и мошенничества.

Прокуратурой республики проведено межведомственное совещание с участием прокуроров городов и районов республики, руководящего состава МВД по РТ, начальников подразделений дознания и уголовного розыска территориальных отделов.

Мы провели проверки с выездом в города и районы республики. По их результатам выявили ряд недостатков. Были приняты меры для их устранения, виновные должностные лица были привлечены к дисциплинарной ответственности.

Благодаря предпринятым мерам удалось достичь определенных положительных результатов в данном направлении. По итогам 1 квартала 2017 года раскрываемость преступлений небольшой и средней тяжести составила почти 72 %. И мы продолжаем работу в этом направлении.

– Увеличилось ли за последний год количество обращений жителей Республики в прокуратуру? С чем вы это связываете?

– Количество обращений населения увеличилось. В прошлом году в органы прокуратуры Татарстана поступило 92 312 обращений. 68 675 были рассмотрены, 43 121 жалоба была разрешена.

Мне бы хотелось надеяться, что это связано с доверием граждан. В принципе, люди приходят и говорят, что мы к вам пришли как в орган, который действительно может решить наши вопросы.

С другой стороны, это может быть связано и с развитием информационных технологий – люди становятся грамотнее и возможности растут. У нас открыты и электронные приемные, в электронной форме принимаем обращения.

Если можем чем-то помочь конкретному человеку, это всегда радует. Не радует, конечно, что человеку пришлось дойти до прокурора. Система должна работать так, чтобы все вопросы решались до прокурора. Прокурор – это уже та стадия, когда правовой механизм где-то дал сбой, не сработал.

То есть какое-то должностное лицо на своем уровне либо срок нарушило, либо не захотело решать, либо неправильно решило, либо просто не внимательно отнеслось. Мы вынуждены потом исправлять все.

Прокуроры проводят приемы, как в прокуратуре РТ (каждый вторник), так и в приемной Президента РФ в РТ, а также выезжают в районы в часы работы Мобильной приемной. Применяются также новые формы приема граждан с использованием видеоконференцсвязи. Начальники отделов прокуратуры республики выезжают для встречи с населением в районы.

Деятельность прокуроров по рассмотрению обращений и приему граждан в этом году будет продолжена.

– Насколько дружный коллектив в надзорном ведомстве Татарстана? Не секрет, что у сотрудников прокуратуры насыщенная внерабочая жизнь – спортивные мероприятия, конкурсы талантов.

– Да, мы проводим конкурсы художественной самодеятельности, сплавы, велопробеги. К 70-летию победы мы на велосипедах выезжали в Пестречинский район к дому Героя Советского союза Петра Гаврилова. В прошлом году мы тоже велопробег Дню Победы посвятили, в этом году, 8 мая, тоже поедем.

В конце апреля мы проводили встречу с единственным оставшимся в Татарстане Героем Советского союза Борисом Кирилловичем Кузнецовым. По видеоконференцсвязи подключили все города и районы: весь личный состав был, все послушали эту беседу. Он рассказал нам очень много важного, интересного и полезного из своей военной биографии. Такие вещи наши сотрудники должны знать.

– У вас остается личное время на что-то кроме работы?

– У меня сейчас меньше свободного времени осталось, чем, когда я был прокурором города. Я почему-то думал: начальником стану большим, времени будет больше (смеется), а все наоборот.

Однако эту ношу нужно нести, как говорится, достойно. Раз тебя избрали, на тебя возложили ответственность, поручили тебе, значит ты обязан. Я вам скажу точно, чем выше, тем не слаще.

– Сколько часов в вашем рабочем дне?

– Я сторонник того, что надо укладываться в рабочее время – это в идеале. Обычно я всех и себя ругаю, что затягивать неправильно, надо вовремя все делать и рабочее время использовать по максимуму, надо спрессовать это время.

В принципе, в 8 часов не получается уместить, но в 9-10 часов можно. У меня, к сожалению, получается так: с 8 до 19 или до 20 часов – часов 11-12 получается.

- Каким видом спорта любите заниматься?

– В моем возрасте самый лучший вид спорта – это физическая культура, наверное. (смеется) Утром встаешь, делаешь зарядку, гимнастику. Вечером – отжимаешься, приседаешь, пресс качаешь, педали крутишь.

В детстве изучал самбо, в юношестве каратэ занимался, потом, когда работать стал, рукопашным боем, кикбоксингом. Не было такого, чтобы чем-то одним и профессионально занимался, пытался от разных видов спорта что-то взять.

Ну, а так, для себя, зимой – горные лыжи, сноуборд в выходной. Меня конечно больше на экстремальные виды спорта тянет. Летом – велосипед или просто беговая дорожка, ходьба, прогулки. Главное в физическом тонусе себя держать!

Автор: Светлана Белова фото: Рамиль Гали

​​​​​​​