Материалы к 300-летию прокуратуры России - Прокуратура Костромской области

После окончания юридического факультета МГУ в августе 1945 года меня направили в распоряжение прокуратуры Костромской области. Начала я работать  стажером, а через полгода помощником прокурора Костромского района.

В мои обязанности входила проверка жалоб, некоторых материалов и, главное, выступление в судах по уголовным и гражданским делам. В те годы в Костромском районном суде очень любили организовывать выездные сессии. Это выглядело так: набивались делами (преимущественно гражданскими) два портфеля, искалась попутная машина (грузовая, конечно!), чаще всего в банке, т.к. председатели колхозов приезжали туда 1-2 раза в неделю, и судья с секретарем заседания ехали по сельсоветам, в каждом из которых были заседатели. Уезжали на две-три недели. Такая организация работы очень нравилась в райкоме и райисполкоме, т. к. не отзывались заседатели, стороны всегда были на месте и не приходилось откладывать дела из-за неявки, а, главное, работа на полях и фермах не останавливалась надолго.

Люди в те годы жили очень скудно. Подоходным налогом облагалось буквально каждое плодовое дерево на приусадебном участке, каждый куст малины, смородины, клубники, весь скот и птица, урожай с каждой сотки земли. Колхозники за свой труд в хозяйстве ничего не получали. Как правило,  жили за счет собственного хозяйства, потому что на  трудодни почти ничего не выплачивали. Финансовые инспекторы ходили по дворам задолжников и составляли опись имущества, на которое мог быть наложен арест в обеспечение взыскания недоимки. В лучшем случае в доме имелась швейная машинка «Зингер» выпуска 1913 года.

Сложными для меня были уголовные дела и особенно дела по фактам телесных повреждений или убийств в коллективных драках. В то время, несмотря на запреты, еще существовал обычай отмечать престольные (церковные) праздники в селах. В день святого, чье имя носила местная церковь в селе организовывался праздник и молодежь из соседних деревень приходила на «гулянье». Почти всегда гулянье заканчивалось дракой местных с пришедшими. Дрались чаще кольями, выхваченными из «огорода» – изгороди вокруг домов. Но иной раз в ход шли цепи от велосипедов и ножи. Расследовать такие дела было чрезвычайно сложно, т.к. понятие круговой поруки, защиты «своих» было в деревне тогда очень сильно.

Достаточно много дел рассматривалось о хулиганстве, о кражах из магазинов. Особенных трудностей в суде они не представляли. Подсудимые вели себя прилично, очевидное и доказанное не отрицали, ссылаясь на свое опьянение и беспамятство.

В качестве экзотики для нынешнего времени, надо отметить необходимость выполнения поручений «партии и правительства». Так, мне несколько раз приходилось в феврале – марте ходить по колхозам и проверять сохранность семян. Я, конечно, ничего не понимала, не различала где овес, а где пшеница или рожь, но бедные председатели колхозов честно водили меня по кладовым, объясняли, показывали. Возможно, что у них кроме хороших, сухих хранилищ были и другие, с плесенью и мышами, но я их не видела и потому отчитывалась, что в таком-то колхозе с семенами все в порядке.

В 1956 году прокурором района стал Модест Павлович Курин – молодой, веселый, энергичный человек, работавший до этого следователем. Он учил меня проверять материалы отдела милиции и составлять протоколы осмотра мест происшествий, т. к. в его отсутствие я исполняла обязанности прокурора. Самые тяжелые выезды были весной, когда вытаивали или выплывали «подснежники», т.е. старые трупы. Приходилось осматривать и такие. Вообще, школа работы в районе очень важна: все делаешь своими руками и знаешь, что любой промах, невнимание аукнется при расследовании и затем при рассмотрении дела судом.

Поскольку мы работали в одном доме с областной прокуратурой,  в случае больших затруднений я бегала в отделы, особенно в угловно-судебный к Вере Михайловне Калышкиной и Александре Петровне Солодовниковой. Они никогда не отказывали в совете, и их подсказки пригодились мне, когда стала работать в областном аппарате. Я помнила, что мне помогали в молодости, поэтому старалась не уходить от ответов на вопросы районных работников.

В 1959 году мне предложили работу в областном аппарате. Одновременно со мной начальником отдела гражданско-судебного надзора назначили прокурора Павинского района Анатолия Александровича Герасимова. Анатолий Александрович очень быстро освоился, понял суть наших задач и стал для меня прекрасным руководителем. Мы старались подхватывать опыт других областей, о которых писал журнал «Социалистическая законность». Анализировали статистику прокуроров и районных судов. Смотрели, какие категории дел представляют больший интерес, обобщали их.

Хочется сказать несколько слов о Геннадии Ивановиче Огрызкове - моем непосредственном начальнике в течение 15 лет. Он был фронтовиком-инвалидом, потерявшим ногу. После войны он окончил юрфак МГУ и приехал на работу в нашу область. Первоначально работал в областном суде, а потом, Геннадия Ивановича пригласили на работу в прокуратуру.

Все эти годы мы работали очень дружно, понимали друг друга с полуслова. Геннадий Иванович, имея еще и финансовое образование, взял на себя все подсчеты: статистику, размеры предъявленных исков, суммы ущерба по уголовным делам (все это было в компетенции гражданско-судебного надзора). В то же время он не раз собирал «консилиум» по спорным, сложным делам, выслушивал все мнения, и часто мы приходили к общим выводам. Вообще, следует сказать, что наш отдел всегда был в добрых отношениях с судьями, членами областного суда, юрисконсультами и даже некоторыми адвокатами. Поговорка: Три юриста - четыре мнения» относится к стадии обсуждения гражданско-правовой проблемы, а решение должно быть одно – законное и правильное. К этому мы и стремились, вынося на совет казусы, которые подкидывала жизнь.

Жили тогда все одинаково бедно, как говорил начальник отдела общего надзора Леонид Кузьмич Пешин, «купил домашние тапочки за три рубля и выбился из бюджета». В начальники никто не рвался, тем более что разница в окладах была мизерной – 10 рублей, а за звания и выслугу лет никаких доплат не было. Общие жалобы разрешались без препирательств и к начальству не бегали.

Когда А.А. Герасимов стал заместителем облпрокурора, наш отдел был в его ведении и лучшего начальника трудно придумать. Все законодательство, судебную и прокурорскую практику он знал и помнил отлично. Доклад или вопрос понимал с полуслова, ему не надо было «разжевывать» сомнительные стороны дела. Решения он принимал, не страшась последствий и ответственности. Когда у нас была большая московская комиссия с ревизией, все москвичи в один голос сказали, что Герасимов - золотой фонд прокуратуры.

С первых лет работы меня связывала нежная дружба с Борисом Иосифовичем Голубовским. Почти одновременно со мной он приехал в нашу область после окончания юридического института, работал несколько лет следователем в Галиче с прокурором Устином Павловичем Смоляковым. Как и меня, прокурор района его учил всему, и Борис всегда с огромным уважением и теплом вспоминал Устина Павловича. Затем Голубовского перевели старшим следователем в областной аппарат, позднее он был прокурором-криминалистом и начальником следственного отдела. Он был прирожденным следователем лучшего советского образца. Люди, которые были осуждены по его делам, писали ему из мест заключения письма, а освободившись, приходили с просьбами о помощи. Он никогда не «натягивал» обвинение, корректно относился к обвиняемым, и они платили ему откровенностью и уважением. Думаю, что по его делам не было ни оправданий, ни доследования. Он наладил добрые, деловые отношения с областным управлением внутренних дел, с их розыскным отделом, выезжал на места убийств, будучи прокурором-криминалистом, всегда сам.

В те годы убийств было мало (по нынешним меркам), но сложные по раскрываемости тоже возникали. Несмотря на наши добрые отношения, от Бориса Иосифовича невозможно было  узнать ничего о расследуемом им деле. Даже когда дело находилось у экспедитора для отправки в суд и вся канцелярия рассматривала снимки и читала обвинительное заключение, Голубовский на вопросы не отвечал. Это был его принцип. Он ушел из жизни рано, не реализовав своего потенциала, но оставив добрую память у всех, кто его знал, и кто с ним работал.

Покров Иван Иванович приехал к нам в область с Алтая и был назначен заместителем прокурора области, затем прокурором области. Это высокий, стройный, черноволосый человек, к которому все подчиненные относились с уважением. Главная его присказка: «надо почаще заглядывать в святцы», т.е. внимательно читать закон и тогда не придется исправлять ошибки.

Именно Покров задумал и решил проблему надлежащего размещения областной, городской и районной прокуратур. Он нашел подходящее  место для нового здания, добился сноса сараев, которые тут размещались и за полтора года пристроили трехэтажный дом, в котором и сейчас размещена областная прокуратура.

Л.А. Баженова, ветеран органов прокуратуры