Ветераны Великой Отечественной войны - труженики тыла

Назад Загорская Вера Васильевна

"Своё первое дело Вера Васильевна запомнила на всю свою долгую жизнь. Шёл третий год Великой Отечественной войны, хлеб выдавался по карточкам, весь урожай до последнего зёрнышка вывозился на заготпункт. Голодным жителям Домбаровского района запрещалось даже собирать колоски на полях. А в это время с колхозного зерносклада исчезли тонны пшеницы. Председатель просил районного прокурора для расследования этого очень непростого дела прислать серьёзного следователя. А приехала молодая хрупкая женщина, на вид совсем ещё девчонка, только окончившая трёхмесячные курсы при областной прокуратуре. Ну, что она найдёт? Однако Вера, взяв двух комсомольцев, провела обыск в доме у подозреваемого. Его самого на месте не было, а пожилая мать, находившаяся в доме, как могла, мешала следователю  Казалось, обыскали всё, но зерна не было. Старуха злорадно посмеивалась, когда Вера вдруг, вопреки нормальной логике, приказала сломать лежанку у печки. Два удара, - и оттуда рекой потекло зерно. Казалось бы, результат есть, но Вера никак не могла успокоиться. Во дворе ей показалась странной аккуратная куча кизяка. Раскопали землю под ней и нашли ещё один схрон с ворованным зерном. Таким образом, благодаря молодому следователю, в селе была раскрыта организованная группа расхитителей самого ценного на тот момент продукта. После этого по району прошёл слух о новом домбаровском следователе, смелом и неподкупном.

Глядя на тот давний случай с высоты своих нынешних 95-ти лет, Вера Васильевна Загорская, до сих пор удивляется, как тогда жива осталась. Был бы хозяин дома, от неё и обоих комсомольцев, пожалуй, бы и следа не осталось. Ведь ему нечего было терять. За воровство в таком размере по законам военного времени полагалась высшая мера.

***

Как она стала следователем? По настоятельной просьбе первого секретаря райкома. К 1944-му году в районе уже не осталось следователей-мужчин. Да и вообще мужчин не оставалось: все или на фронте, или на Орских заводах. Вот первый секретарь и убедил пойти на прокурорские курсы молодую учительницу младших классов.

- У меня вообще-то необычная биография, - улыбается Вера Васильевна. – Найдёте сейчас хоть кого-нибудь, кто воспитывался в настоящей коммуне? Уже не найдёте. А я там жила в детстве, в двадцатых годах, около Оренбурга, рядом с Подгородней Покровкой. Туда уходили семьями. Меня с сестрой и братом отец привёз из города. Сам он работал на железной дороге, а мать к тому времени умерла. В коммуне, помню, всех одинаково хорошо кормили, одевали. Работать не заставляли, а просили, упирая на сознательность. Приходили по утрам в наши чистые спальни, и просили подняться на работу! Только кто ж захочет работать, если и так кормят? Обидно было видеть, как все отлынивали от дел. Ну, а потом коммуну закрыли, как не оправдавшую надежд, а нас перевели в ближайший колхоз. Вот уж где бездельники-коммунары наработались!

Понимая, что пробиваться в жизни придётся самой, Вера вместе с двумя подругами поступила на рабфак, готовивший учителей младших классов. По распределению поехала в Кваркено, но уже в Орске у девчонок кончились подъёмные. Дальше ехать было просто не на что. А встретившиеся по дороге домбаровцы пригласили в свой район, который начинался сразу за Орском. Вот и вся биография. А потом – война и убедительная просьба секретаря райкома стать следователем районной прокуратуры.

***

Известно, что любой прокурорский работник должен, прежде всего, быть принципиальным человеком. В этом смысле с Верой Васильевной трудно было спорить. За время работы ей много раз пришлось менять райцентры и города нашей области. И везде, даже в криминальных кругах, её знали, как человека требовательного и скрупулёзного. Ей обычно поручали безнадёжные дела.

Сразу после войны женщинам категорически запрещалось прерывать беременность. Никакие медицинские учреждения тогда не делали аборты. Зато подпольные акушерки делали их на дому в антисанитарных условиях. Бывало, женщины погибали и от неумелых действий этих горе-врачей, и от заражения крови. Вера, будучи следователем, как-то получила задание, взять с поличным такой «лазарет на дому». Долго сидела в засаде, а когда ворвалась в частный дом, сообразительная акушерка на её глазах смахнула свои инструменты в огонь печки. Как Вера успела выхватить вещественные доказательства из огня, она уж и сама не помнит, но хорошо запомнила, что дело было доведено до суда.

В конце 40-х она работала в Железнодорожном районе Оренбурга. Неподалёку от мясокомбината прохожие нашли сумку с задушенным младенцем. Никаких улик больше не было. Коллеги махнули рукой, дескать, что там можно найти, а тем более – доказать. Она уже пошла домой, но отчего-то вернулась, ещё раз распотрошила сумку и нашла в потайном кармашке случайно оставленную квитанцию с неразборчивой фамилией. По ней вышла на профессиональную воровку, промышлявшую в привокзальной банде. И выяснила, что таким образом эта женщина разделалась со своим, не вовремя родившимся ребёнком, мешавшим её воровскому ремеслу.

В Новотроицке, в 60-х, Загорской пришлось раскручивать безнадёжное дело о гибели вполне благополучной женщины. Дело закрыли, как самоубийство, но Загорская с самого начала не верила в такую версию и убеждала коллег, что на самом деле это убийство. И когда через полгода дело по решению областного суда вернулось обратно на доследование, его отдали Вере Васильевне.

Она рассуждала логически. Женщина по всем признакам утопилась в уральском затоне за несколько километров от дома. Добиралась туда на автобусе. А прямо рядом с её пятиэтажкой было озеро. И с чего бы топиться матери шестилетнего сына, у которой вообще не было причин для самоубийства? С большим трудом при помощи оперативников Вере Васильевне удалось найти соседку, видевшую, как погибшая в тот день ехала в автобусе вместе со своим мужем и его братом, имевшими богатое криминальное прошлое. Свидетеля пришлось брать под защиту. Особенно когда выяснилось, что погибшая знала о других преступлениях этих двоих своих родственников, и стала для них опасным свидетелем, которого, в конце концов, «убрали».

- Тогда, - вспоминала Вера Васильевна, - обвиняемый получил высшую меру наказания, но её не привели в исполнение, а заменили на большой срок. За год до этого случая в Новотроицке по совершенно другому делу к высшей мере приговорили другого человека. А уже после расстрела выяснилось, что он невиновен. И суд, видимо, не решился ещё раз вынести такой суровый приговор.

***

Дважды Загорская попадала в критические ситуации, выжить в которых помогало только самообладание. Однажды в 40-х на неё в оренбургском следственном изоляторе бросился обвиняемый в убийстве. Был он двухметрового роста, физически очень сильный и крайне озлобленный на всю милицейскую систему. Он сумел оглушить конвоира и на несколько секунд остался наедине со следователем. Схватил её за горло и обязательно бы задушил, но почему-то остановился, глядя в глаза своей жертве. Когда через несколько недель, уже после выхода из больницы, Вера Васильевна снова допрашивала его, убийца был потрясён смелостью этой женщины. Он признался во всём, что ему инкриминировали, и подробно рассказал, как расправился со своим подельником-предателем. А на вопрос, почему же ты меня-то не придушил, честно признался, что не смог выдержать её спокойный взгляд.

- Знал бы он, что я тогда ничего не соображала, - добавила Вера Васильевна. – Вот когда его оттащили, вот тогда меня и затрясло…

В другой раз, уже в 50-е годы, ей пришлось выйти к разъярённой пьяной толпе на центральную площадь Акбулака. Третьего мая, после первомайских праздников, уже неделю не просыхающий пролетариат отмечал Пасху. Толпа бывших уголовников придралась к двоим молодым чеченцам, случайно оказавшимся на чужом празднике. Завязалась драка. Чеченец нанёс обидчику ножом смертельный удар. Оба кавказца тут же сдались милиции. Но пьяная толпа требовала выдать их на самосуд.

Вера Васильевна оказалась на этой площади одной из первых прокурорских работников. Ей нужно было осмотреть труп, место происшествия, однако окружившие её уголовные элементы решили расправиться хотя бы с «прокуроршей». Один из пьяных схватил её за грудки и уже занёс кулак, когда Загорская твёрдо произнесла:

- Женщину будешь бить? Не по-понятиям…

- Точно, - остановили дружка бывшие зэки. - Так нельзя, отпусти.

В тот день акбулакские правоохранители хотели даже ввести войска в посёлок, чтобы пресечь массовые беспорядки. Но из Оренбурга пришёл приказ, никого не трогать, дать сутки на отрезвление. И действительно, на следующий день всё стихло, никаких эксцессов уже не было.

***

Разные были случаи, однако из наиболее ей запомнившегося стало оправдание молодого парнишки из Абдулино, который нанёс ножом ранение солдату срочной службы. 17-летнего парня держали в КПЗ и морально готовили к большому сроку, когда следователь прокуратуры Загорская, скрупулёзно разобрав дело, пришла к выводу о факте необходимой самообороны. Напали-то, оказывается, на парня, и не один, а два солдата, решившие отобрать у него нож. Били его ремнями с тяжёлыми пряжками. А тот отмахивался тем, что было в руках, то есть – ножом. И потому вместо шести лет тюрьмы парень получил условный срок. После этого к ней домой тогда пришла мать оправданного, умоляла принять какое-то подношение.

- Не знаю, что там было, - пожимала плечами Вера Васильевна. – Похоже, деньги. Она и плакала, и ругалась, и объясняла, что ни адвокат, ни милиционеры даже выслушать её не захотели. А прокурор, дескать, вместо того чтоб утопить, наоборот, вытащил её сына из тюрьмы. Успокоилась только, когда я сказала, что если не заберёт обратно взятку, я её саму посажу. По закону.

К несовершеннолетним Загорская вообще относилась особо. Наверное, сказывалось то обстоятельство, что сама вырастила четверых детей. Коллеги, бывало, поверить не могли, как можно при такой работе? А она, бывало, шла на допрос в СИЗО с грудной младшей дочкой, да и оставляла ребёнка на пару часов в какой-нибудь семье, живущей рядом с изолятором. Другие, говорит, были времена. Люди друг к другу относились по-человечески.

А вот муж, Александр Васильевич, всю жизнь прослуживший в милиции, никак не мог смириться с опасной профессией жены. Однажды, когда увидел, какие на самом деле кровавые преступления ей приходится расследовать, даже рапорт написал с просьбой перевести супругу на другую должность. Но разве её в чём-нибудь переубедишь?

Пока мы беседовали с Верой Васильевной и её младшей дочерью Галиной, кстати, тоже юристом по профессии, к бабушке и тёте на минутку заскочила внучка Людмила.

- Она у нас молодец, - расцвела бабушка при виде внучки. – В прошлом году двух правнуков мне родила Дениса и Диму. Хотите, я вам один секрет открою? Если хотите прожить подольше, то любите жизнь, детей, цветы. Забывайте плохое, которое обязательно будет рядом с вами, умейте тут же видеть хорошее. Умейте радоваться жизни".

 

Из книги "На службе Родине и Закону. Дела и судьбы прокуроров" г. Оренбург., 2012, с. 39