Дети Великой Отечественной войны - Прокуратура г. Санкт-Петербург

Великую Отечественную войну Олег Васильевич Прокофьев встретил 10-летним ребенком, пережил в 1941 и 1942 годах в г. Ленинграде голод, холод, постоянные бомбежки и обстрелы, несколько раз чудом уцелел и избежал смерти.

В 1957 году пришел на службу в прокуратуру Ленинского района г. Ленинграда в качестве стажера, затем трудился на следствии в прокуратуре Куйбышевского района.

Три конституционных срока возглавлял коллектив прокуратуры Дзержинского района г. Ленинграда, с 1983 года по 1987 год – прокурор Ждановского района г. Ленинграда, далее до 1992 года – прокурор Кировского района г. Ленинграда.

За добросовестный труд награжден орденом «Знак Почета», медалями «Ветеран труда», «Ветеран прокуратуры», нагрудным знаком «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации», знаком отличия «За верность закону» I степени.

Являлся большим знатоком и любителем истории страны, г. Санкт-Петербурга, органов прокуратуры. Обладая большой эрудицией и организаторскими способностями, проводил экскурсии в музее прокуратуры города, в котором многие материалы и экспонаты созданы его руками, рассказывал о традициях ведомства, о людях, которые в нем трудились.

Классный чин: старший советник юстиции.

***

Из воспоминаний:

Мальчишка о войне 22 июня 1941 года было воскресенье. Я со своими сверстниками беззаботно играл во дворе дома №1 по Благодатному переулку, ныне Благодатная улица, дом 57 в Московском районе. Был хороший солнечный день.

После 12 часов дня мы почувствовали, что что-то произошло. От взрослых мы узнали, что по радио выступил Молотов и объявил, что ночью немцы напали на нашу страну, что началась война. Многие повторяли его слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» Мы в этом не сомневались, так как считали, что Красная Армия всех сильней! Мы победили японцев у озера Хасан в 1938 году, у реки Халхин-Гол в 1939 году, победили финнов на Карельском перешейке в 1940 году, победим и немцев в 1941 году.

Но уже на следующий день немецкая авиация пыталась прорваться в г. Ленинград и была объявлена «Воздушная тревога!» С этого дня начались наши посещения бомбоубежищ.

Об атмосфере быстрой победы над немцами говорил и молодой доброволец: «Еще во время формирования добровольческих отрядов мы все не давали покоя политруку и требовали быстрее отправить нас на фронт. Меж собой даже высказывали опасения, что и на войне-то нам не удастся побывать, как потом смотреть в глаза людям? Толковали мы по-мальчишески, ведь было нам только по восемнадцать, да и то не всем: «Мы, мол, покажем фрицам, мы, мол, увидим их спины…» Да, все это потом было, но не скоро и не все это увидели».

А немецкие войска продолжали стремительно продвигаться к г. Ленинграду, несмотря на героическое сопротивление наших войск.

Нас, детей, решили эвакуировать из города, который подвергся налетам немецкой авиации.

Я со своими сверстниками был в июле 1941 года эвакуирован под Тихвин. Но в августе 1941 года немцы стали продвигаться к Тихвину, окружая г. Ленинград с востока. Моя мама, работавшая в Управлении Октябрьской железной дороги, приехала за мной и, взяв еще несколько детей работников управления, мы вернулись в г Ленинград. А через несколько дней немцы окружили г. Ленинград.

Всех из Московского района переселили в центр города. С сентября по декабрь 1941 года мы жили в доме по улице Красных Курсантов у Некрасовского рынка в семье сестры моей мамы в 18-метровой комнате девять человек. Каждую ночь по несколько раз при объявлении воздушной тревоги спускались в бомбоубежище. Наступили сильные морозы, все жильцы квартиры собирались на кухне, где топили «буржуйку», ломая стулья, шкафы и другие деревянные вещи.

Родителям каждый день надо было на работу, а транспорт не ходил, поэтому отец решил всей семьей переехать на место его работы, на завод подъемно-транспортного оборудования имени Кирова, где он был мастером. Завод находился на Митрофаньевском шоссе, между Балтийским и Варшавским вокзалами. Там в деревянном доме с печным отоплением мы и поселились. На заводе разбирали деревянные строения, обломками от которых мы топили печку.

Однажды немцы сбросили полутонную бомбу на Балтийский вокзал, но, к нашему счастью, она не взорвалась, а то бы от нашего дома не осталось и следа.

Еще летом 1941 года мама купила овсянку — для бабушкиных кур в Гатчине, но передать туда не успела. В трудные блокадные дни эта крупа поддерживала нас. Все время хотелось есть. Чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей, мама приносила мне книги. С тех пор я полюбил чтение и не понимаю тех людей, которые не любят читать книги.

Голод, холод, артобстрелы и бомбежки уносили тысячи ленинградцев. Множество их трупов я видел лежащими вдоль Митрофаньевского шоссе по пути к кладбищу, до которого их не могли довезти обессиленные родные.

Весной 1942 года я стал ходить в школу на Дровяной улице, где нас учили и кормили обедом. Писатель Александр Фадеев, автор книги «Молодая гвардия», так писал о школьниках блокадного Ленинграда: «Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли г. Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами. Великий труд обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек, они носили воду, добывали дрова, стояли в очереди за хлебом, обслуживали младших братьев и сестер. И самый великий подвиг школьников блокады в том, что они учились. Да, они учились, несмотря ни на что. Они шли в школу из морозных квартир, сквозь стужу и снежные заносы, иногда под обстрелом».

Немцы сбрасывали с самолетов листовки: «Чечевицу съедите — г. Ленинград сдадите!» «Никогда!» — отвечали ленинградцы.

Мы слушали радио, когда выступала поэтесса Ольга Берггольц, она читала свои стихи:

Мы будем биться с яростною силой,

Мы одолеем бешеных зверей,

Мы победим, — клянусь тебе, Россия,

От имени российских матерей.

Это поднимало наше настроение и веру в победу.

В июле 1942 года я вместе с сестрой и мамой был эвакуирован через Ладогу на Большую землю, а отец остался работать на заводе, ремонтировать танки для фронта. В 1943 он получил медаль «За оборону Ленинграда».

И как мы радовались, когда в январе 1943 была прорвана блокада, а в январе 1944 года г. Ленинград был полностью освобожд¸н от фашистской блокады.

Я счастлив, что судьба хранила меня в грозные годы войны, и что я был в Ленинграде в трагические месяцы блокады. Знак «Жителю блокадного Ленинграда» у меня — это память о тех незабываемых днях.