Сопраньков Геннадий Алексеевич - Северо-Западная транспортная прокуратура

Сопраньков Геннадий Алексеевич родился 18 июня 1938 года в пос. Барзас города Березовского Кемеровской области. В 1956 г. окончил среднюю школу, затем техническое училище города Кемерово, в декабре 1963 г. – Свердловский юридический институт.

Трудовую деятельность Геннадий Алексеевич начал в январе 1964 г. в должности следователя прокуратуры города Новокузнецка. Затем через полгода занял должность помощника прокурора Орджоникидзевского района города Новокузнецка, а в 1966 году был назначен прокурором этого района.

В 1971 г. в связи с окончанием 5-летнего срока нахождения в должности его назначили прокурором отдела общего надзора Кемеровской городской прокуратуры. А в 1973 г. назначен прокурором Рудничного района города Кемерово. Отработав 3 года, Геннадий Алексеевич был избран и утвержден заведующим отдела административных органов Кемеровского горкома партии.

Затем в 1980 году Генеральным прокурором СССР назначен Кузбасским транспортным прокурором на правах прокурора области. Переназначен на второй срок и в 1990 году по истечению предельного срока работал Южно-Кузбасским межрайонным природоохранным прокурором.

В декабре 1992 года назначен Ленинград-Московским транспортным прокурором Северо-Западной транспортной прокуратуры. В конце декабря 1999 году ушел на пенсию в звании государственный советник юстиции 3 класса.

Работал заведующим кафедры уголовного права и процесса Санкт-Петербургского юридического института при Министерстве Юстиции. Сейчас продолжает работать преподавателем, является доцентом кафедры уголовного права и процесса в Санкт-Петербургском институте (филиале) ФГБОУВО «Всероссийский государственный университет юстиции».

Кандидат юридических наук.

Воспоминания о работе Сопранькова Геннадия Алексеевича в органах Северо-Западной транспортной прокуратуры – в Ленинград-Московской транспортной прокуратуре в 1991-1999 гг.

«Приближающееся 300-летие прокуратуры Российского государства, обращает к памяти работу Ленинград – Московской транспортной прокуратуры конца девяностых годов прошлого столетия. Почти два конституционных срока я отработал прокурором этой прокуратуры. Мною лично проводились многие общенадзорные проверки транспортных организаций, подведомственных Ленинград-Московскому отделению Октябрьской железной дороги.

Это были проверки исполнения законов о безопасности движения железнодорожного транспорта, в сфере охраны собственности государства, труда и техники безопасности, охраны природы.

Запомнилось, что работники самого аппарата отделения, работники предприятия, честно и добросовестно относились к выполнению своих служебных обязанностей, но встречались и нарушения, нередко грубые.

При проверке исполнения законов о безопасности движения, охране собственности, документов отгруза и других выезжающие работники аппарата отделения просто имитировали работу. Составляемые ими справки были одинаковыми по содержанию, «выявляемые» нарушения однородными, принимаемые меры абсолютно безликими, и это повторялось из года в год.

И результат такой деятельности, естественно, был номинальным. На станции Ленинград – сортировочная чаще, чем где-либо, совершались коллективные случаи краж из вагонов, которые загонялись на пути, где было достаточно спокойно, чтобы совершать разграбление грузов. Мною нередко проводилась встреча с коллективом работников этой станции, давались разъяснения о серьезных последствиях для тех, кто подвержен корыстной страсти и в конце концов мною давались санкции на арест групп работников, которые были привлечены к уголовной ответственности. Надо было видеть степень их раскаяния перед арестом, когда некоторые из них вставали на колени прося прощения, но ведь незадолго до этого я их предупреждал, что снисхождения не будет, если грабежи повторятся.

При проверке исполнения законов об охране труда и техники безопасности вскрывались грубейшие случаи укрытия от учета фактов тяжелого травматизма людей, непринятие серьезных мер к должностным лицам по вине которых травмировались люди. Фальсификация процветала. Акты расследования несчастных случаев если и составлялись, но самый тяжелый случай травмирования не принимался к учету, те травмированные люди якобы выходили на работу – в ведомостях фиксировался их выход на работу. Фальсификация, создавала впечатление стиля работы.

 При проверке исполнения законов об охране труда и техники безопасности в ВЧД-5 были вскрыты укрытые случаи тяжелого травматизма и непринятия по ним мер дисциплинарного воздействия.

В свое время я защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Прокурорский надзор за исполнением законов об охране природы», и решил проверить ВЧД-5 – как они работают на этом участке производственной деятельности. Была вскрыта любопытная ситуация: при изучении журнала, в котором фиксировалось поступление воды, использованной при производстве, и после прохождения сточных вод через очистительные сооружения, вода оказывалась намного грязнее, чем до очистки.

Все это фиксировалось ежедневно в журнале лаборантки, которая вела этот учет. Для чего был этот учет сточных и так называемых «очищенных» вод, если ни заместитель главного инженера, ни начальник производственно-технического отдела, ни инженер, курировавшие этот участок, не обращали внимания на этот журнал.

Руководитель ВЧД-5 на этот период издал грозный приказ о привлечении к строгой ответственности людей, долго имитировавших свою деятельность».