Барышев Владимир Трофимович - Генеральная прокуратура Российской Федерации

Родился 25 сентября 1920 года в с. Рахмановка Саратовской области. После окончания средней школы с отличием в 1940 году поступил в Военно-морское авиационно-техническое училище, но ввиду начала Великой Отечественной войны вместе с другими курсантами был досрочно в 1942 году выпущен из училища в качестве авиамеханика и направлен на службу в ВВС Тихоокеанского флота. Принимал непосредственное участие в техническом обслуживании самолётов, вылетающих на боевые задания после начала войны с Японией в августе 1945 года.

Демобилизовавшись в июле 1946 года из армии, поступил в Ташкентский юридический институт, в органах прокуратуры работал старшим следователем, прокурором следственного отдела прокуратуры Куйбышевской области, помощником прокурора Ташкентской железной дороги, Красноярским транспортным прокурором, прокурором Ленинского района г. Ташкента, затем прокурором следственного управления прокуратуры Узбекской ССР. 20 октября 1969 года назначен на должность прокурора следственного управления Прокуратуры СССР. 8 ноября 1977 года был уволен по собственному желанию и в последующем работал юрисконсультом в различных организациях.

Старший советник юстиции, Почётный работник прокуратуры, за боевое и трудовое отличие награждён орденом Отечественной войны 2 степени, медалью «За победу над Японией», неоднократно поощрялся приказами Генерального прокурора СССР.

Скончался Владимир Трофимович 12 июня 2012 года.

Флотская служба

Среднюю школу с отличием я окончил в 1940 году в Узбекистане и подал документы для поступления в Военно-морское авиационно-техническое училище. За успешное окончание школы в числе других отличников был поощрен поездкой по центральным городам России. Самолетом прилетел в Ташкент, откуда нашу группу на поезде повезли в город Куйбышев, а затем по Волге - в город Горький. Из Горького нас привезли в Москву, где планировалось пробыть неделю. Однако дня через четыре получил сообщение о том, что меня срочно вызывают в училище.

В училище без сдачи вступительных экзаменов прошел медицинскую и мандатную комиссии, а через два дня сообщили, что я принят. Учиться в училище было интересно. По его окончании намеревался получить специальность военного авиатехника и положенное время прослужить в морской авиации. В мае и до средины июня наш курс проходил аэродромную практику: под руководством опытных военных инженеров мы разбирали и собирали учебные самолеты и моторы, запускали и опробовали собранные моторы, установленные на собранных же самолетах. Практикой все остались довольны и в середине июня возвратились в училище.

Накануне воскресенья 22 июня 1941 года курсантов, не имевших нарушений, записали в увольнение. С вечера мы привели в порядок свою выходную форму, надраили до блеска ботинки, бляхи и пуговицы, на бескозырки надели чистые белые чехлы, чтобы покрасоваться в городе. После завтрака собравшихся в увольнение построили для проверки, командиры взво­дов сказали, кому и что еще надо доделать и дали команду разойтись. Прошло много времени, а в увольнение нас не пускали.

В 12 часов дня по радио узнали о вероломном нападении фашистской Германии на СССР. В увольнение, естественно, мы не попали. С поне­дельника в расписание было добавлено еще два учебных часа, порядки в училище стали строже, довольствие несколько сократилось.

Мы внимательно следили за событиями на фронтах, с горечью переживали отступление наших частей, а, собравшись на перекур перед отбоем, недоумевали. Как же так, мы пели: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов», а оказалось, что к нему то и не подготовились. Нас уверяли, что врага будем бить на его территории малой кровью и сильным ударом, а враг вступил на нашу землю, и преследует наши войска? После таких разговоров некоторых курсантов вызывали с уроков и после этого в училище их не видели. Переживая наши неудачи на фронтах, большинство курсантов просили прервать учебу, как это было сделано в войну с Финляндией, и всем училищем отправиться на фронт. Но командиры нам заявили, что мы почти готовые механики, изучили новую материальную часть, поступающую на фронт, что нам надлежит ускоренным темпом закончить учебу и в боевых частях умело ее обслуживать.

В ноябре 1941 года нас выпустили из училища механиками, а не техниками, и направили в ВВС флотов. В составе отделения меня направили для прохождения службы в ВВС Тихоокеанского флота. Поскольку новая техника, которую мы изучали (пикирующие бомбардировщики, истребители конструкции Яковлева и Лавочкина) в части ВС флота еще не поступила, нас разместили во Владивостоке в казармах Высшего Военно-Морского училища. В ожидании поступления новой техники здесь пробыли около двух месяцев. Мы стали требовать, чтобы нас отправили на фронт. Но вместо фронта все отделение отправили в 10 - ю авиабригаду бомбардировщиков. Здесь нас назначили вторыми механиками в 34-й авиаполк скоро­стных бомбардировщиков, где прошли хорошую практику, после которой некоторых назначили первыми механиками.

Нам пояснили, что в любой день может начаться война с Японией, поэтому должны содержать самолеты в боевой готовности, с подвешенными авиабомбами, заряженными пулеметами и прогретыми зимой моторами. С этой целью каждое звено вырыло для себя землянки рядом с капанирами самолетов, механики в зимние время ночью раза по два ходили прогревать моторы, чтобы обеспечить самолетам возможный немедленный вылет.

Нелегко было готовить самолеты и к учебным полетам. Надо было помочь оружейникам подвесить бомбы, после полета осмотреть и привести в порядок замасленный и закопченный самолет. Сделать это без бензина и ветоши невозможно, а руки от бензина быстро замерзали, их приходилось через несколько минут греть у неостывшего мотора. Трудно на морозе выполнять и регламентные работы. По графику механики и мотористы охраняли склад боеприпасов, расположенный в лесу, в нескольких километрах от аэродрома.

Трудности эти безропотно преодолевались, понимая особую сложность военной обстановки на Дальнем Востоке. Заключив в начале 1941 года с СССР договор о нейтралитете, Япония осталась верной тройственному союзу с фашистскими Германией и Италией. Она неоднократно нарушала наши морские и сухопутные границы, а также воздушное пространство, мешала нашему судоходству в нейтральных и советских водах, останавливала советские торговые и рыболовецкие суда, нагло досматривала их, проверяла содержимое, а в случаях препятствия этому со стороны экипажа, нередко топила их. Фактически японский военно-морской флот осуществлял блокаду тихоокеанского побережья СССР.

Интенсивно усиливала Япония свою Квантунскую армию, хозяйствовавшую в Маньчжурии, Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах, а также на большей части китайской территории. Японский военно-морской флот превосходил советский тихоокеанский флот по числу боевых кораблей и морской авиации в несколько раз. Япония готова была в любое время напасть на Советский Союз, не давая тем самым возможности нашему командованию перебросить часть своих соединений на Западных фронт, помогая таким образом фашистской Германии.

В связи с крайне опасной обстановкой командование флота принимало меры к повышению боеготовности соединений и проводило совместные учения с частями Забайкальского военного округа. В одном из таких учений в феврале 1942 года и мне довелось принимать непосредственное участие. Поскольку в самолете СБ место для механика отсутствовало, а мне было приказано на учения лететь в аэропорт сухопутных войск Манзовка, то меня разместили на настиле досок в бомболюке и привязали веревкой к бомбодержателю. В полете я окоченел от холода. Когда через час полета окоченевшего меня вытащили из бомболюка, я не мог стоять на ногах. В Манзовке 10 дней пришлось одному обслуживать учебные полеты экипажа самолета.

Года за полтора до начала войны с Японией, меня, хорошо знавшего моторы семейства Климова, направили инструктором моторного класса в школу младших авиаспециалистов ВВС Тихоокеанского флота.. 1944 году технику Сорокину и мне было приказано с группой мотористов, окончивших школу, выехать в город Куйбышев, на станции Везенчук разобрать и погрузить на платформы самолеты Пе-2, предназначенные 10 –ой авиабригаде. Выполнив этот приказ, мы на двух эшелонах дос­тавили самолеты по назначению. После чего снова вернулись в школу и продолжили готовить мотористов.

Примерно в средине июля 1945 года поступил приказ командующего ВВС флота об откомандировании меня в распоряжение командира 34-го авиаполка пикирующих бомбардировщиков. В этом полку и нача­лась моя служба в ВВС Тихоокеанского флота. Меня назначили механиком самолета.. 8 августа нас подняли по тревоги и объявили, что началась война с Японией. Механики, в том числе и я, стали обслуживать самолеты, которые летали бомбить корабли и порты Японии, находившиеся в Корее. К счас­тью больших потерь техники в авиаполку не было, полученные повреждения быстро устранялись, и самолеты вновь улетали бомбить вражеские корабли и морские порты.

Война с Японией продолжалась всего месяц. После подписания акта о капитуляции, меня на следующий день отправили в школу младших авиаспециалистов на Русском острове. В конце июля 1945 года я демобилизовался и поступил в Ташкентский юридический институт. После его окончания в 1950 году началась моя трудовая деятельность в органах прокуратуры.